Где не ступала нога человека...

Продолжение. Начало в № 167, 174.

Седьмое ноября – праздничный день, но мы все равно встаём рано. На то, чтобы выйти в верховья Нелха, тратим всего два часа. Нижний цирк размерами и плоским дном напоминает футбольное поле.

Ставим палатку около охотничьего коша и выходим на прогулку. Сначала поднимаемся по морене, разглядывая окружающие вершины. Все они смотрят на нас северной стороной. Но вот слева открываются перевал и вершина с явной юго-западной экспозицией, почти без снега. Нам это нравится, и мы уже прикидываем, как на эту вершину взойти.

Сворачиваем с морены. Сначала думаем подняться на перевал, а потом с перевала штурмовать гору: гребень кажется отсюда вполне пологим, хотя и сильно разрушенным. Сначала «рубимся» по снегу, но потом он кончается, и мы переходим на гребешок.

Первым от группы отстаёт Костя, мы теряем его из виду. Затем и Валя тоже начинает сдавать. Под вершиной метров на тридцать от меня отрывается Буренков. Скалы переходят в двоечные, но пока еще можно обойтись без страховки. В 15 часов Сашка первым выходит на вершину, где до нас никто никогда не был, я поднимаюсь следом. Вершина раздвоена, вторая половина чуть повыше. Перехожу туда и сажусь на камень, чтобы сочинить записку. Буренков снимает, а у меня на вершине плёнка отрывается от катушки третий раз за выход.

Наступает вечер, солнце висит над горами немного левее Казбека. Облаков два, одно по-прежнему висит над Гиречем, другое притаилось в ущелье. Панорама восхитительная. Где-то сзади вдалеке вершина Снегового хребта, отсюда трудно определить какая. Смирнов скажет потом, что это могла быть Тебулосмта. Левее всё двухтысячное нагорье Чечни, среди этого скопления можно угадать несколько знакомых мест, таких как Галанчож. Хребет Цорилам предстаёт огромной протяжённости скальной стеной. Иностранные альпинисты, большие любители сухих коротких маршрутов, наверняка наделали бы на ней кучу «пятёрок» и «шестёрок».

Таргимская котловина уже во мраке. Дальше Гиреч и весь Скалистый хребет, совершенно отдельно от остальных гор образуют перевалы и долины, протянувшиеся на запад. Слева незнакомое ущелье, по которому можно спуститься к Аргуну. С вершины, напоминающей скобку, по узкому и крутому кулуару ниспадает ледник, и я думаю, что не хотел бы по нему подниматься.

Буренков предлагает мне поставить мою запасную плёнку в его «Зенит», но я отказываюсь, видимо меня накрывает горная болезнь. Только внизу до меня доходит, что сделал я это совершенно напрасно.

Гребень, по которому мы хотели подняться с перевала, выглядит отсюда острым как нож и практически непроходимым. Во всяком случае, без верёвки там делать нечего. Мы радуемся, что нашли правильный путь.

Вершина наша, как потом выяснилось, по высоте дотягивает почти до 3800 метров над уровнем моря, вторая вершина Махис выше всего на 240 метров, но отсюда смотрится неприступной стеной.

За нашим цирком мы видим вершины Чаухи, Куро, Шино, Грузинский угол с окрестными вершинами, Казбек, Тепли, Джимарай и весь Главный хребет, в самом конце угадывается даже Эльбрус! Видимость редчайшая! Засиживаться, правда, времени нет, и мы спускаемся, чуть ниже вершины встречаем Валю. Ещё полчаса, и он был бы наверху, но темнеет, и мы его заворачиваем.

Солнце прячется за горами. Небо окрашивается в кроваво-оранжевый цвет в районе Скалистого хребта и в фиолетово-сиреневый там, где зашло светило.

К палатке с Буренковым подходим уже в темноте. Чуть позже появляется Костя, а через полчаса мы слышим, как ломает смёрзшийся снег Валентин.

Итак, шанс сегодняшнего дня мы использовали сполна, на вершине остаётся записка с нашими фамилиями и своим новым названием – Крайняя, поскольку стоит она в цирке с самого края.

Праздничный завтрак в этот день нам не удался, шариков для проведения демонстрации мы тоже не взяли, поэтому торжество заменяем праздничным ужином из жаркого, картошки с тушёнкой. Медведю на этот раз ничего не досталось.

Ночью температура падает ниже нуля, и меня, как самого замёрзшего, накрывают Валиным пуховиком.

08.11.1991. С утра едим и прощаемся с легендарными верховьями Нелха. Место нам понравилось, и мы собираемся сюда когда-нибудь вернуться. Тропу вниз теперь знаем, и до Ассы доходим всего за пять часов, тогда как наверх топали полтора дня. Ещё через два часа приходим на кош. Всё проходит благополучно, если не считать Валиного падения с бревна вместе с рюкзаком на одной из переправ. Падает он удачно, не в воду, а на мелководье, отделавшись лёгким испугом. Рюкзак за него мы перетаскиваем, налегке он переходит сам, правда только с третьей попытки.

К концу дня немного выматываемся, не очень верится, что ещё сегодня мы стояли лагерем на снегу, но так часто бывает в горах. С утра ты коченеешь где-то в поднебесье, а вечером загораешь в Таргимской котловине!

Мы варим борщ с остатками моего фирменного домашнего томата, едим и погружаемся в спячку. При изготовлении борща случается первое и единственное ЧП за весь выход. Морковку, которую надо было пожарить, кидаем в борщ сырой, и она просто варится!

09.11.1991. Мы встаём в шесть часов и впервые за этот выход чистим зубы и умываемся с мылом. Пока подогреваем борщ, в наш кош, спасаясь от стервятника, залетает маленькая птичка. Борщ мы доедаем и в 7.50 выходим на большую дорогу.

На Школьный перевал решаем подниматься неизвестной дорогой, по речке Сарту, я слышал о хорошем пути в этом ущелье. Нормальная дорога заканчивается довольно быстро, и от неё остаётся только тропка, заросшая местами так, что мы её теряем.

На повороте к аулу Бешту Буренков встречает медвежонка, падает на карачки, гавкает на него и улюлюкает. Медведь смекает, что связываться не стоит, и убегает. Пришедший минуту спустя Костя застаёт Буренкова бледным и возбуждённым, с пеной на губах, но живого. Медведя больше никто не видит, хотя чуть позже он оставляет на тропе огромную кучу свежего помёта. Наверное, Буренков его всё же напугал.

В народе витает мысль перекусить, но остаётся только бензиновый хлеб и консервы в масле. Такой машинный перекус не устраивает никого, и мы идём голодные и злые, как стая собак.

Собаки попадаются нам в скором времени, под перевалом. Их хозяева чрезвычайно удивляются, когда узнают, откуда мы идём. Пегий пёс провожает нас почти до дороги. Ему, здоровому и сытому, идти легко.

А мы двигаемся на автопилоте: такого истощения я раньше никогда не испытывал. После восьми часов (вместо четырех) мы доползаем до ночёвок под Гиречем. Варим горохово-пшённую кашу, но не едим. Так, голодные и обессиленные, ложимся спать. Вывод этого дня прост – зря мы почистили зубы утром!

10.11.1991. Встаём в 6 утра. Костин примус отказывает, мой работает плохо. Очень долго собираемся, видимо сказался вчерашний голодный переход. В 8 часов трогаемся вниз, машин, конечно же, нет. Это в первую ночёвку они мотались туда и обратно до утра, теперь «вымерли». За два часа добегаем до села Армхи, там в магазине покупаем кое-чего пожевать.

Продавец «радует» нас неприятной вестью: автобус по-прежнему не ходит. В итоге мы проходим ещё 9 км до Военно-Грузинской дороги. Всё бы ничего, но беспокоят мозоли. В 13.00 приходим в Чми, где сразу удаётся сеть на автобус, и в 15 часов нас привозят на автовокзал. Здесь ждёт ещё одна неприятная новость: не ходят автобусы на Грозный, там какая-то заваруха. Как сказал Костя, настроение скверно-приподнятое.

Темнеет, автобуса нет. Мы вспоминаем, как ночевали здесь в скверике после восхождения на Чаухи, не успев на последний рейс. Но в этот день нам везёт, подходит автобус с разбитым правым лобовым стеклом. Помогаем водителю залепить его задним сиденьем и одеялами. За помощь он сдирает с нас приличную сумму – 75 рублей, раза в три больше нормы, но выбирать не из чего.

По дороге на перекрёстках встречается больше десяти вооружённых толп людей, которые останавливают и проверяют автобус. В Грозный забросили тремя самолётами десант, никто не знает зачем, но все «на ушах».

В 7 вечера приезжаем в город. Автобусы не ходят и тут, даже «моторов» нет, снова идём пешком.

В городе напряжённая обстановка, но нам, в общем-то, привычно, мы не обращаем внимания. Около улицы 8 Марта нас останавливают мужчина с женщиной на «Жигулях» и требуют документы. По зелёному брезенту нашей одежды они принимают нас за спецназ. Буренков показывает студенческий, и это единственный документ, который у нас есть. Советуют не ходить в центр города, иначе нас арестуют. Доходим до Минутки, я поворачиваю к Ленке, Буренков – к Иващенко, а Валя с Костей через полчаса садятся в трамвай, на котором доезжают до дома. Так заканчивается это замечательное и, увы, наше последнее грозненское путешествие. Как скажет потом Костя, проходило оно на грани фола. Каждый день мы хватаемся за соломинку, которая нас вытаскивает.

Мы не знали, приедем ли в Ингушетию снова. Я смогу увидеть родные горы лишь с вершины Казбека в 2014 году, и только спустя 30 лет приеду в Ингушетию вновь, приеду без своих друзей, поднимусь на вершину Гиреч, но… об этом я, наверное, расскажу в следующий раз.

Фото автора и его друзей