Не скоро очнется Украина...

Впервые за много лет, да, наверное, за все время существования рубрики мне приходилось отбиваться от самой настоящей нецензурщины. «Матюки» сыпались, не переставая, с каждым новым звонком.Причем как от мужчин, так и от женщин. Женщины хоть извинялись, а у мужчин, видать, накипело...

Итак, попробуем написать более-менее прилично. Александр Николаевич из Ставрополя, 47 лет. «Мой родной дед воевал с бандами в лесах Галичины. Война уже закончилась, а он все где-то в засадах сидел, бандеровцев бил. Вернулся с войны инвалидом, и все, что мы от него слышали, пока он был жив: «Не спрашивайте, дети... Там был такой ужас, какого вам никогда не видать...» Деда нет уже почти 30 лет... А мы увидели ужас, о котором он нам говорил. В городах Украины вновь царствует бандера (не пишите с большой буквы, пожалуйста!). После 2 мая, когда живьем пожгли людей в Одессе, эта страна для меня перестала существовать. Она сама себе выбрала кару».

Лариса Васильевна плачет: «Мы каждый год ездили в Луганск на могилу родителей. В прошлом году дали денег (задаток) в мастерской, чтобы на могиле обновили плиту, сделали хороший памятник... И вот, пожалуйста, майдан! В феврале, когда там началась стрельба, мы уже поняли, что нам не видать наших денег, задатка. А потом уже, когда бомбили Луганск, мы и мастерскую ту потеряли, и теперь я не уверена, что могилы родителей еще существуют... Плачу каждый день, новости смотрю бесконечно. А что толку? Там все хуже и хуже... Неужели я больше не увижу родной Луганск и не положу цветы маме и отцу?»

Любовь Ивановна, 80 лет, Ставрополь: «Мои родные живут в городе Счастье. Я не могу понять, ЧТО с ними случилось? Как выключателем щелкнули, и они в один день начали говорить одно и то же. Не могу взять в толк, почему они нас обижают? Мы же родные! Мы родственники! Как будто их запрограммировали, что ли? Какие обидные слова говорят, приплетают все на свете: им все виноваты, кроме них самих... Если их слушать, так мы для всего мира плохие. У меня прямо зло такое в душе затаилось...»

Таисия Артемовна, отдыхала в Крыму: «Как нам все понравилось! Как-то сидим на лавочке, разговариваем с женщинами все о той же Украине. Я там жила, училась, работала... И вдруг одна и говорит: если бы не вы, ничего бы не случилось! Я ей говорю: Крым всегда был русским! Всегда. А в своих бедах вы сами и виноваты! Как вы можете посылать детей на смерть, убивать своих соотечественников? Ну и началось: Путин такой-сякой, газ не дает, это все... Опять за газ: не дает бесплатно, а мог бы! Я, выходит, должна за ее газ платить? Спрашиваю: вы зачем сюда приехали? Это теперь российская территория. Она мне: «Там неспокойно, стреляют...» Я расстроилась: так хорошо было отдыхать, так нас приняли, и вот... Расстались не друзьями...»

Анатолий Дмитриевич из Ставрополя: «Зять пытался созвониться с Киевом. Наслушался оскорблений! Я думаю, надо отделить Юго-Восток. Я еще в 80-х годах там был и понял, что они рабов ищут. Но сами и попались: не мы рабы, а они рабы Америки! Чтобы перевоспитать – два поколения нужно вырастить. Эти уже никудышные. Не зря их предков Иван Грозный ссылал на окраину...»

Татьяна, пока имеет статус беженца, будет оформлять российское гражданство: «Я так боялась покидать родной дом! Как я плакала, буквально в голос выла, пугала детей. И что? Приехали сюда, в Ставрополь. А еще со мной была подруга, она в Красногвардейское уехала. Звонила недавно, смеется: «Я как и не уезжала! Тут половина людей на украинском разговаривает. И работу нашла себе, и детям помогли собраться в школу добрые люди. Уже и первую зарплату получила». Она на родине торговала, думаю, и здесь не пропадет. Я тоже устраиваюсь на работу. Вроде все пока не плохо: хватает и тех денег, что мы тут получили, и что с собой привезли. Может, даже (мечтаю пока) куплю небольшую квартирку. Сын пойдет служить в Российскую армию. Уже ходил в военкомат, знакомился: только в десант хочет, больше никуда. Там посмеялись, сказали чуть подождать... Ему 14 лет всего. Я не могу говорить, что мне легко. Еще не получала своих денег, квартиру добрые люди бесплатно отдали. Это на время: я рассчитаюсь, конечно. Ремонт вот делаю им... И над нами не летают боевые самолеты. Не стреляют. Добрые соседи у нас: первое время все тащили: тарелки, кастрюли, полотенца... Вообще – народ у вас исключительно хороший. Что я говорю – у вас? Теперь – у нас!»

Юрий Николаевич беспокоится о своем родственнике, Александре Ч.: «Он слишком известен в Запорожье. Перенес тяжелое заболевание. Гениальный художник, бард, сам сочиняет и поет свои песни... Не хочет никуда уезжать. Может, это и правильно: ему там ничего не грозит. Пока. Но там все так  непредсказуемо... Надеюсь, что мы справимся, если и правда беда придет».

Наталья Руденко с мужем живут в 800 метрах от границы. Это рассказ их племянницы: «Тетя с дядей всю жизнь собирали на дом, чтобы построить... Наконец, выйдя на пенсию, построили... Красивый домик, шикарные цветники, всюду розы – любимые цветы обоих. И что вы думаете? Через день крышу снаряд с «той» стороны разворотил... Вот и все старания. Плохие соседи у России...»

Многие рассказывали о своих родных, попавших в переплет со сменой власти и последующими событиями. Кто-то не может въехать на территорию Украины: «Выехал в отпуск к родным и теперь не могу домой ехать. Жена криком кричит – не приезжай, тебя в армию заберут. Оттуда не возвращаются, а мне желто-синий гроб не нужен. Жду, может, сама выберется как... Говорю, бери только деньги, ценности, какие там есть, альбомы... Дети у нас взрослые, живут в Германии. Как-то же устроимся... Может, к детям, может, тут останемся...»

Юрий, собирает документы для статуса беженца: «Я, наверное, самый нелепый беженец. Пока по командировкам ездил, по всему Северному Кавказу, дома война началась. И надо мной нависла угроза попасть в нацгвардию. Сам я из Донецка. А живу во Львове. Вы представляете, я по своей школе буду стрелять? По друзьям? Да пошло оно все! Хотел в Москву рвануть, а потом сказал себе: стоп! В Москву сейчас вся Украина рванет, а я – инженер. Я и тут пригожусь. Маму вот заберу только: слава Богу, у нее прописка донецкая. И заживем! Я еще честнее скажу: когда увидел свою родину со стороны (телевизор же смотрю), я ее возненавидел! Где эти упыри прятались, бандеровцы? Откуда они вылезли? Надеюсь, история расставит все по местам...»

Звонков было много. Но, честно, люди так эмоционально высказывались, что, перебрав записи, мало что нашла: сплошь ругань, боль и гнев одновременно. Позвонила женщина Алла Артеменко: «Если нужно – пойду в ополченцы. Мы с моими подругами, Оксаной и Таней, собираем гуманитарку. Сами возим ее в Ростов, передаем в руки людей. Рискуем. А что ж? Вон таксисты тоже рискуют, но возят же к границе и людей, и грузы. Помогаем, чем можем...»

И последнее. От себя напишу. Был момент, когда я вообще не понимала шахтеров! Ну что это? Война идет, а они на работу ходят, как ни в чем не бывало! Сейчас понимаю: они герои! В этих жутких условиях они рубили уголь, чтобы зимой греть свои дома. Свой Донбасс. И что-то мне говорит, что и мы поможем!