Оливковое и лиловое

В детстве все плоское и яркое, как картинки в книжке. Потом жизнь приобретает объем: постепенно как будто надувается воздушный шар (так же постепенно тускнеют краски мира), хотя у многих этот объем навсегда остается заполненным пустотой. Но пока что – оливковое и лиловое, зверски-красное и ядовито-зеленое, синее-синее, голубое-голубое. Одуванчик такой желтый, что приходится зажмуриваться, а на солнце, наоборот, стараешься смотреть не мигая. Потом закрываешь глаза, а под веками – сотни солнц, пойманных тобой.

Калейдоскоп складывает немыслимые узоры. Найденное на морском берегу обкатанное волнами бутылочное стеклышко делает мир таинственно-прекрасным: рукотворный замок, а-ля Гауди, «выкапанный» с пальцев мокрым песком, тянется ввысь вроде как со дна океана, а твоя длинноволосая подружка в чешуйчатом купальнике – типичная русалка. Дома у нее живет множество рыбок и птичек, попугайчики-неразлучники – оливковые и лиловые, канарейки, как лимончики на ножках – из анекдота, – порхают по бескрайней клетке. Русалка учит тебя: «Если зашипишь, как змея, они перестают петь». Вы шипите наперебой. Вам весело, не то что бедным канарейкам.
Она живет возле «самолета», вы часто бегаете вокруг, хохоча и представляя себя смелыми летчиками.
Но приходит время, и подружка-русалка, взмахнув хвостом, уплывает в известном направлении: муж, дети, заботы, дом – полная чаша.
Ты встречаешь ее спустя много лет, она прекрасна. Одета в оливковое и лиловое. Нервно накручивает кончики русалочьих волос на палец. А ты… Ты просто продавец. Стоишь вот за прилавком, книжками заведуешь. Твоя русалка говорит: «Сидни Шелдона собрание заверните». И смотрит сквозь тебя, не узнавая. Ты судорожно роешься в ворохе пакетов, примериваешься – как бы поделикатнее заявить о себе: «Это же я, я! А помнишь, как мы на море в «бип-доп» играли, а помнишь, как концерты устраивали и ты пела лучше всех, а я хуже всех, и меня в конце концов выгнали со сцены…». Она раздраженно сдвигает брови: «Побыстрее, пожалуйста!». «Да забирайте же их, господи боже мой!», – с горя бросаешь ты, но русалка лишь отчеканивает: «Нет, давайте сделаем так: вы как следует вытрете с книг пыль, и тогда я их возьму».
…Вечером ты трясешься в маршрутке по пути домой, тебе непривычно грустно. Проезжая мимо «самолета», слышишь рядом детский голосок: «Я такой самолет видела во сне. Он летел за моим попугайчиком».