Моя полиция меня… бережет?

Первым городничим в истории Ставрополя был прапорщик Степан Яров, назначенный Кавказским наместником князем Потемкиным в июне 1785 года. И было тогда в полиции, страшно сказать, всего лишь тридцать человек. Впрочем, и губернская столица была так себе – две с половиной улицы… Городничими попеременно становились то титулярный советник, то секунд-майор, то какой-нибудь чиновник (читай Гоголя) – должность была не больно пыльной, но достаточно уважаемой. Зато позже, когда в 1822 году вместо губернии образовалась Кавказская область с центром в Ставрополе, вот тогда и началось.

Улицы раздвинулись, удлинились и стали более многолюдными. Понаехали купцы, составляя капиталы на воюющей армии, понабежали беглые крепостные, воры и продажные женщины. Участились случаи грабежей, драк и убийств, а среди офицеров в большую моду вошла дуэль. Однажды таковая случилась в массовом виде: солдаты регулярного драгунского полка стенкой пошли на хоперских казаков. С каждой стороны в «разборке» приняли участие до 200 человек…

Надо ли говорить, что обстановка «дикого Юга» не способствовала долгожительству? Количество кладбищ как-то вдруг возросло с трех до шести. Стоит ли удивляться резкому увеличению штата полиции? По приказу губернатора он стал вдвое больше, а служащим в ней было предписано носить огнестрельное оружие. После столь вразумляющих мер всплеск преступности удалось погасить и свести к определенному уровню.

Новое серьезное историческое испытание ожидало ставропольскую полицию с отменой крепостного права, когда одновременно начались реформы правоохранительных органов и суда. Полиция заимела собственное управление, которое состояло из господина полицмейстера, его помощника, четырех приставов по числу частей, на которые поделили город, в свою очередь, их помощников и секретаря. Управление входило в систему Министерства внутренних дел, непосредственно подчинялось губернскому правлению и, естественно, самому губернатору. А занималось обнародованием указов, всемилостивейших манифестов и законов, опять же наблюдало за порядком в городе, рассматривало жалобы, контролировало розыск и надзор, осуществляло цензуру за театром и газетами, а также объявляло и исполняло судебные решения. Во всяком случае, образцовый на Северном Кавказе тюремный замок в Ставрополе редко пустовал. В том числе потому, что исправно работал уголовный отдел управления.

Преступления же совершались самые разные. В сентябре 1871 года, например, крестьянин Колтунов сотоварищи возвращались с Прасковейской ярмарки в благостном состоянии духа. Понятно, в каком, ежели удача улыбнулась. Не доезжая до города 30 верст, остановились в степи на ночлег, чтоб с утра предстать пред очи домочадцев как огурчики. Едва расположились, как на «огонек» выбрели из темноты мужчина и женщина. Отведали Колтунов сотоварищи каши и очнулись лишь через трое суток: ни тебе покупок с ярмарки, ни тебе денег… Сегодня бы предположили: не иначе как подсыпанного клофелинчику наелись. Куда бежать? В полицию. А куда еще?

Вскорости украденные вещи были обнаружены в гостинице Александра Степанова, за номером установили негласное наблюдение. И когда за добытым в степи пришли крестьянин Харьковской губернии Михаил Чусенков и мещанин из города Майкопа Иван Кандобыин – их арестовали, отвели куда следует и допросили с пристрастием. В результате на Форштадте взяли еще шестерых подельников и четырех проституток, время от времени играющих роль их «жен». У одного из преступников обнаружили подчищенный паспорт и семена дурмана, у остальных – холодное и огнестрельное оружие. Оказалось, банда долго и безнаказанно промышляла грабежами, занималась вымогательством, была замешана, по крайней мере, в двадцати убийствах. И образцовый тюремный замок распахнул ворота перед очередными клиентами…

 Впрочем, не так уж редко бывало, что полицейские чины преступали закон. Когда дело дошло до перехода за грань терпимости, господин полицмейстер решил провести в 1874 году кардинальную чистку аппарата. Поводом послужила жалоба отставного унтер-офицера Никанорова, мещанина Беликова и отпускного рядового по фамилии Лозовой. В ней говорилось: «Торговали мы на ярмарке своим товаром. По окончании торговли мы закрыли лавку и отправились домой. На бульваре встретили полицейского Крюкова в нетрезвом виде. Он стал нас придерживать, мы как бы трудились обойти его, а он начал свистеть в свисток. Вдруг к нему подбежали несколько человек неизвестных и вместе с Крюковым и говорят: давайте деньги, и мы вас отпустим. Лозовой же освободился и побежал в полицию. Его догнали и начали бить. Остальные же четыре человека отбили меня и Лозового. Тогда Крюков сделал вид, что ведет нас в полицию, а батальонные возвратились назад. Дежурный офицер и внимания на нас не обратил, а приказал, будто пьяных, посадить за решетку, а мы уже несколько лет не употребляем горячительных напитков. Здесь нас начали топтать ногами. Мы начали кричать: караул, убивают! Если бы не услышал сторож, то убили бы. Так сильно избили грудь, что не могу ни встать, ни сесть…». Чем не история для очередного сериала, что идут на канале НТВ?

Служебное расследование факты избиения мирных торговцев подтвердило, Крюков и его сообщники были арестованы. А позже еще 24 полицейских, которых подозревали в подобных деяниях, в течение недели были уволены…

Управление полиции продолжало совершенствовать формы и методы своей деятельности в соответствии с потребностями города. 11 марта 1888 года местная Дума вынесла постановление об образовании отдельной торговой полиции, у жителей, видимо, накипело. И она была создана уже 15 апреля. В ее обязанности входило: наблюдение за исполнением правил торговли на рынках и базарах, за чистотой торговых рядов, проверка точности весов и так далее. А в 1897 году открылось движение на железнодорожной линии Ставрополь – Кавказская, что сразу же прибавило работы правоохранителям. Город превратился во второй по значению на Северном Кавказе центр по торговле хлебом и мясом, сюда устремились дельцы со всей Центральной России и даже из-за рубежа: Италии, Франции и других стран. Недаром Ставрополь и сегодня называют торговым перекрестком. Одновременно в надежде на легкую наживу город наводнили авантюристы и мошенники всех мастей, профессиональные воры – грабить было кого…

Полиция уже имела достаточный опыт работы по поиску подобных преступников. К тому времени произошло очередное увеличение штатов и ужесточение мер, в том числе расширение тюрьмы и рост «посадочных мест», связанный с установлением более тесных контактов с жандармским управлением, иначе говоря, политической полицией. В обществе зрела жажда перемен, а в революционеры шли очень разные рисковые люди. Позднее грянула Первая мировая, как и любые войны, несущая преступность.

К 1917 году Ставропольская городская полиция являлась широко разветвленной правоохранительной организацией, в которой работали достаточно высококвалифицированные сотрудники. Но органам правопорядка был нанесен непоправимый урон: после Февраля по постановлению Временного правительства от 17 апреля городское управление, как и везде, было ликвидировано, а все полицейские чины уволены. Вместо них назначены люди по политическому признаку, главным образом, из общественных деятелей. Да и полиция превратилась в милицию. Профессионалов, на радость криминалу, сменили дилетанты. А их уже – со временем профессионалы другого, НКВДэшного толка…